Перси биши шелли
Скачать 469.3 Kb.
|
ПЕРСИ БИШИ ШЕЛЛИ(История западноевропейской литературы. XIX век: Англия: Учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений / Л.В. Сидорченко, И.И. Бурова, А.А. Аствацатуров и др. СПб: СпбГУ, 2004.) Выдающийся английский поэт-романтик Перси Биши Шелли (Percy Bysshe Shelley, 1792-1822) родился в графстве Сассекс в очень состоятельной и старинной аристократической семье, корни которой ее члены с гордостью доводили до Карла Великого. Дед и отец Шелли, англикане, виги и члены палаты общин, были глубоко убеждены в справедливости английской государственной системы, выражение которой они видели в существующей ограниченной монархии. Как старший сын, он со временем должен был унаследовать родовую усадьбу Филд-Плейс, однако с самых ранних лет мальчик не отвечал представлениям родных о том, как должен вести себя будущий глава семейства, а в юности поэта его конфликт с родственниками принял открытую форму в связи с тем, что жизненные взгляды юноши не соответствовали принятым в том кругу, к которому он принадлежал по рождению. Поэтическое дарование Шелли проявилось еще в школьные годы, когда он учился в частном пансионе, а затем в привилегированном Итоне, куда поступил в 1804 г. Застенчивый, ранимый, строптивый, он получил прозвище «безумный Шелли» за то, что не признавал библейские постулаты, позволял себе богохульные высказывания, бунтовал против жестокости старших учеников и схоластических методов обучения. Первый поэтический сборник Шелли, куда вошли и стихи его сестры Элизабет, был опубликован анонимно в 1810 г. под названием «Подлинные стихотворения Виктора и Казиры». В них Шелли призывал мстить за павших на поле брани героев Ирландии («Песня ирландца»), писал о психологическом состоянии поэта («Отчаяние», «Печаль», «Надежда»). Он также представил переводы немецких Я итальянских песен. К 1810 г. относятся и первые прозаические опыты Шелли: весной он издал роман «Застроцци», а в декабре вышел в свет «Сент-Ирвин, или Розенкрейцер». В этих произведениях чувствовалось влияние «готических» романов А. Рэдклиф, М. Г. Льюиса и У. Год  вина. Позднее в письме к последнему от 8 марта 1812 г. Шелли охарактеризовал эти сочинения как «болезненные и неоригинальные».В Оксфордском университете, куда Шелли поступил в октябре 1810 г., он много работал над собой: увлеченно занимался естественными науками, познакомился с многочисленными трудами путешественников и историков, прочитал в оригинале Демокрита, перевел главы из «Никомаховой этики» Аристотеля. Его интересовали Эпикур и Лукреций своим отношением к явлениям природы, философские воззрения идеалиста Платона и пантеиста Спинозы, религиозно-этические взгляды французских просветителей и прежде всего Гельвеция, Вольтера, Кондорсе, Руссо. Из «Системы природы» (1770) материалиста и атеиста Гольбаха, давшего систематизированное изложение антропологического-этического детерминизма, он почерпнул идею необходимости, которая стала основополагающей в его размышлениях о влиянии общественных установлений на детерминированность совершающихся в мире процессов. Труд Т. Пейна «Права человека» (1791-1792) привлек его враждебностью к правительству и деизмом автора, ибо Шелли к тому времени пришел к твердому убеждению, что надлежит бороться как с государством и его учреждениями, так и с религией и порожденным ею фанатизмом. Как писал Шелли своему университетскому другу Т. Хоггувконце 1810 г., эта борьба будет способствовать возникновению общества, в котором люди будут равны. Так, формирование антиклерикальных воззрений Шелли содействовало становлению и его демократических взглядов. Большое влияние на Шелли оказал трактат У. Годвина «Политическая справедливость» (1793), в котором автор, выводя социальное неравенство людей из обладания ими частной собственностью, из эксплуатации богачами труда бедняков, предлагал просветительские рецепты для лечения больного общества. Как и Годвин, Шелли проповедовал веру в разум, в воздействие слова. В оксфордский период Шелли опубликовал поэтический сборник «Посмертные фрагменты Маргарет Николсон» (1810), приписав их прачке, которая в 1786 г. совершила неудачное покушение на жизнь Георга III, набросившись на короля с ножом в руках, после чего до конца своих дней содержалась в Бедламе. Выбор «автора» оттенил политическую направленность сочинений молодого поэта. Так, во «Фрагменте предположительно из эпиталамы в честь Франсуа Равайяка и Шарлотты Корде» Шелли напомнил о двух успешных попытках убийства тем же способом, который применила Маргарет Николсон. В первом случае католик-фанатик Франсуа Равайяк в 1610 г. заколол кинжалом французского короля Генриха IV, перешедшего ради короны в католичество и Нантским эдиктом предоставившего гугенотам свободу вероисповедания. Во втором случае Шарлотта Корде в 1793 г. Убила кинжалом Ж. П. Марата, деятеля Французской революции, активно способствовавшего установлению якобинской диктатуры. В стихотворении «Война» Шелли мечтал о наступлении мира, который «уничтожит царство смерти», позволит «солнцу улыбаться полю», на котором уже не будет литься кровь, а «в руку сурового воина вложит серп». Иными словами, в разгар противостояния Англии и наполеоновской Франции Шелли проводил идею мира, высказывался против «бессмысленных кровавых войн». В феврале 1811 г. Шелли выпустил анонимно брошюру «Необходимость атеизма». Эпиграфом к работе он сделал высказывание Ф. Бэкона из его эссе «О достоинстве и приумножении наук» (1623): «Человеческий разум не может признать истинным то, что лишено ясного и очевидного доказательства». Проблему веры писатель рассматривал в духе агностицизма Д. Юма («Диалоги о естественной религии», 1751-1757, опубл. 1779), лишавшего веру ее религиозной окраски. Согласно Шелли, вера — не акт воли, а «страсть ума». При этом в отличие от скрытого юмовского неприятия Бога, Шелли в заключительном абзаце «Необходимости атеизма» прямо отрицал Бога: «Всякий разумный человек должен признать отсутствие доказательств существования Бога». Шелли опирался на пантеистические идеи Спинозы, отождествлявшего природу и Бога, и, как Спиноза, применял термин «Бог» как синоним существующей в вещах силы, но не Творца Мира. Шелли признавал концепцию Дж. Локка об отсутствии врожденных идей и, следовательно, идеи Бога. Он противопоставлял вере разум, но верил в бессмертие души. В задуманном весной 1811 г. и опубликованном в 1814 г. трактате «Опровержение деизма» Шелли рассматривал деизм как компромисс между христианской мистикой и атеизмом. Он сам ощущал неустойчивость своих формирующихся религиозных воззрений: с весны 1811 г. он переименовал себя из «деиста» в «атеиста». Именно эта неустойчивость позволила Т. Хоггу в 1858 г. в написанной им биографии Шелли заменить слово «атеист» на менее резкое в религиозном смысле «скептик» и на совсем мягкое «философ». Опубликование «Необходимости атеизма» привело к исключению Шелли из университета, к разрыву не только с семьей, но и с невестой, которая, как и ее родственники, неодобрительно отнеслась к его религиозному бунтарству. Горькие мысли о человеческом уме, подавленном религией, Шелли высказал в стихотворении «Жертва ханжества» (1811). Когда отец Шелли фактически отказался от сына-«безбожника», надеясь лишениями сломить его волю, сестры Шелли вместе с их школьной подругой Гарриет Уэстбрук помогали ему из своих карманных денег. Благодарность, желание «освободить» шестнадцатилетнюю Гарриет от тирании и побоев отца, содержателя лондонской таверны и ростовщика, побудили девятнадцатилетнего Шелли в августе 1811г. жениться на девушке. Возмущенный этим мезальянсом отец потребовал от сына отказа от прав наследования родового поместья и полностью лишил его денежной поддержки. В конце 1811г. Шелли увез Гарриет в провинциальный городок Кесвик в Озерном крае, где поэт свел личное знакомство с Р. Саути, лишь усилившее разочарование в нем как в человеке, который с позиций защитника идеалов Великой французской революции перешел в стан ее хулителей. В феврале 1812 г. вместе с Гарриет Шелли отправился в Ирландию, где католики ожесточенно боролись за свои права, призывая к разрыву с Англией. Шелли, напротив, пылко призывал к объединению англичан и ирландцев в борьбе за республику и демократию, против власти богатых («К Ирландии», 1812, опубл. 1870). В Дублине Шелли издал «Обращение к ирландскому народу» (1812), в котором явственно прослеживается эволюция во взглядах молодого человека на способы завоевания ирландцами свободы. Если в «Песне ирландца» (1809) Шелли призывал мстить за разоренные села Ирландии, то в «Обращении» на первый план он выдвинул идею мирного разрешения конфликта путем переговоров. Шелли полагал, что необходимо просвещать ирландцев в обществах типа корреспондентских, возникших в Англии после Великой французской революции. Годвин же, с которым Шелли переписывался с 1812 г., находил эти мирные призывы Шелли подталкиванием к «кровавой драке» (письмо к Шелли от 14 марта 1812 г.). В 1812 г. Шелли создал «Декларацию прав», явно ориентируясь на «Декларацию прав гражданина», принятую в 1789 г. Учредительным собранием революционной Франции. В «Декларации прав» проявилась приверженность Шелли идеям У. Годвина, Т. Пэйна, французских атеистов, утопических социалистов в трактовке проблем соблюдения государством веротерпимости, уважения к инакомыслящим. «Ни один человек не имеет права делать зло во имя добра», — утверждал Шелли, а политика должна «осуществляться на основе принципов морали». Эти мысли свидетельствовали о его явном расхождении с Байроном, признававшим возможность нарушить этические правила для достижения государственных целей («Восточные повести»). Не без влияния трактата «О правлении» Дж. Локка, «Общественного договора» Ж. Ж. Руссо и «Потерянного рая» Дж. Мильтона Шелли утверждал право народа на смещение неугодных правителей и призывал соотечественников проснуться и покончить со своим угнетенным положением. В Ирландии Шелли создает «Прогулку дьявола» (1,812), обозначив ее жанр как балладу и придав ей политико-сатирическую окраску. Во время прогулки дьявол посетил Англию, «адские порядки» которой показались ему прекрасными. При этом Зло, наблюдаемое им, имело конкретные очертания: его несли стране и священники, и судьи, и министры, и, конечно, похожий на «свиную тушу» принц-регент, не говоря уже о «безмозглом короле» Георге III. Шелли не был удовлетворен своей деятельностью в Ирландии, полагая, что мог бы сделать значительно больше в борьбе за ее освобождение. При этом он ощущал сдержанное отношение к себе со стороны патриотически настроенных ирландцев, недовольных его мирными инициативами. Между тем полиция установила за Шелли слежку, которая усилилась после распространения в виде прокламаций «Декларации прав» и «Прогулки дьявола» и не прекратилась даже тогда, когда он с Гарриет с ноября 1812 г. по февраль 1813 г. жил в Таниролте (Уэльс), и позже, во время вторичного посещения поэтом Ирландии в марте-апреле 1813 г. В мае 1813 г. Шелли опубликовал философско-дидактическую поэму «Королева Мэб». Ее замысел возник у Шелли еще в Ирландии; он вознамерился показать в ней прошлое, настоящее и будущее человечества, призвать к борьбе с различными видами тирании и вместе с тем показать «картину нравов, простоты и наслаждений совершенного общества, которое будет в то же время земным» (письмо к Э. Хитченер от 11 декабря 1811 г.). Шелли предполагал, что «Королева Мэб» будет состоять из десяти песен, около 2800 строк (письмо к Т. Хукему от 26 января 1813 г.), однако написал только девять песен. Связующим элементом композиции поэмы является героиня, юная Ианта. Королева фей Мэб освобождает душу спящей Ианты и на колеснице взмывает с ней навстречу солнцу. Она привозит ее в свой замок в центре Вселенной, и с вершины зубчатой башни они смотрят на землю, и королева рассказывает девушке о прошлом, настоящем и будущем человечества, а затем возвращает душу Ианте, сон которой на земле охранял влюбленный в нее Генри. В поэме доказывалось, что в прошлом человечества никогда не существовало «счастливых Аркадий». Шелли резко выступил против лицемерных священников и аристократов — «раззолоченных мух» и «трутней общества». Он отверг идею просвещенного абсолютизма, ибо «человеческое» в правителе всегда побеждает его монархический долг, а путь его к трону сопровождается преступлениями. Король никогда не откажется от власти, а труженики не осмелятся сбросить его с престола. Как и Годвин, Шелли убежден, что социальный гнет порожден экономической несправедливостью, которая заставляет бедных работать на богатых, превращает золото в «живого бога». Шелли клеймил «страсть к наживе», перед которой «благоговеют и пошлые вельможи, и купцы, и жалкие дворяне, и толпа». Дух стяжательства подвигнул выставить на торги все, что возможно: Продажно все: продажен свет небес, Дары любви, что нам даны землею, Ничтожнейшие маленькие вещи, Что в глубине, в далеких безднах скрыты, Все, что есть в нашей жизни, жизнь сама, Содружество людей, Свободы проблеск И те заботы, что людское сердце Хотело б инстинктивно выполнять — Все на публичном рынке продается. (Пер. К. Бальмонта.) В последней, девятой, песни Шелли устами королевы Мэб рисует картины светлого будущего, основанного на справедливости, естественном равенстве мужчин и женщин, веротерпимости, на отсутствии классов, всех видов тирании, духа стяжательства, войн, преступлений, тюрем. Человек своими руками превратит пустыни в цветущие сады, и жизнь станет «чашей радости». Шелли не дает в поэме точных рецептов, как построить это общество, он лишь подчеркивает роль разума, нравственного самовоспитания человека, его стремления к действию. Об этом свидетельствуют и слова третьего эпиграфа к поэме, приписываемые Архимеду: «Дайте мне точку опоры, и я сдвину Вселенную». Шелли придавал большое значение философско-антирелигиозным примечаниям к поэме, позволяющим, по его мнению, «выразить свою точку зрения» (письмо к Т. Хукему от 26 января 1813 г.). В них он указал на отдельные источники, которыми пользовался при создании концепции мировидения, в том числе на «Систему мира» Лапласа, убежденного в том, что явления природы можно объяснить на основе законов механики без помощи идеи Бога, на «Рассуждения о множественности миров» Фонтенеля, пропагандировавшего учения Бруно, Галилея, Коперника. Несомненное влияние на Шелли оказала возрожденческая концепция Великой Цепи Бытия, получившая распространение среди английских просветительских классицистов. В поэме отмечено: Все, все является звеном В великой цепи царственной природы! (Пер. К. Бальмонта.) При этом Шелли изъял понятие «Бог». «Детские сказки о Боге-отце не совместимы со знанием звезд», — утверждал он в очерке «О ложных измышлениях религиозных систем», использованном им в качестве примечания к первой песни «Королевы Мэб». В этом смысле Шелли пошел дальше высокочтимого им английского историка конца XVIII в. Эдварда Гиббона, который в «Истории упадка и разрушения Римской империи» (1776-1788, гл. XV-XVI) дал лишь критическую трактовку возникновения и формирования христианства в первые века новой эры. В поэме устами королевы Мэб, отвергающей в беседах с душой Ианты существование Бога, Шелли развенчивает христианские легенды, в том числе о рождении Христа и его страдании за людей, дает их иную интерпретацию. Так, Агасфер, глумившийся над Христом и осужденный за этот тяжкий грех на вечные скитания, в ее рассказе предстает мудрецом. Жестокая, немилосердная, разжигающая фанатизм религия принесла человечеству неисчислимые беды. Поэтому в качестве первого эпиграфа к поэме поэт взял слова Вольтера «Раздавите гадину!» (т. е. религию). В поэме Шелли проводил идею 0 том, что миром управляет «Дух Необходимости», а потому законы природы изменчивы, ведут к ее вечному обновлению и к переменам в обществе (к идее изменчивости Шелли обращался неоднократно, в том числе в двух стихотворениях, озаглавленных «Изменчивость» (1814 и 1821)). Однако, признав закон необходимости главенствующим, Шелли не ставил под сомнение активность человека, ибо его поступки имеют конкретную направленность на борьбу за прекрасное настоящее и будущее и поддерживаются «жаждой действия и мысли». Созданное в поэме мироздание — это храм «Духа природы». Однако Шелли модифицирует пантеизм, характерный для возрожденческой натурфилософии, лишая его «божественного начала» и наполняя его «неким могучим разумом», который «управляет Вселенной» (письмо к Т. Хоггу от 3 января 1811 г.). Исходя из концепции Великой Цепи Бытия, Шелли рассматривал жизнь человека в неразрывной связи с космосом. Это подтверждается процитированной им в письме к Т. Хоггу строкой из «Опыта о человеке» А. Поупа: «Мы все — части одного громадного целого», которая, согласно Шелли, наиболее полно соответствовала его «убеждениям». Использованные им в поэме космические образы он пояснял в примечаниях данными из астрономии, физики и других естественных наук. В «Королеве Мэб» Время представлено земным, фиксирующим реальные события, и космическим, связанным с перемещениями во Вселенной королевы Мэб и души Ианты. Космическое время переплетается с земным, когда душа Ианты лицезреет картины прошлой, настоящей и будущей жизни человечества. Время соответствует Истории, поступь которой непрерывна и прогрессивна. Шелли отнюдь не героизирует прошлое, которое нельзя исправить, но из насилий и бедствий, приведших к невинным жертвам, необходимо извлечь уроки. Далеко от идеализации и настоящее человечества, однако будущее — в руках человека. Необходимо не просто срубить топором ядовитое дерево, символ деспотического правления, но вырвать его с корнем («срубая дерево, рубите корень», пер. К. Чемена). Однако Шелли не отбрасывает мысль о просвещении людей как основы нравственного совершенствования общества. Как и Э. Берк («Размышления о Французской революции», 1790), он устами королевы Мэб подчеркивает необходимость постепенных перемен в обществе. Шелли сочувствует идее Годвина о бескровном перевороте, и в качестве одного из его инструментов он даже предлагает человечеству перейти на вегетарианскую диету, снижающую, по его мнению, агрессивность людей. Очерк «В защиту естественной диеты», основанный на идеях Дж. Ньютона («Возвращение к природе, или Защита растительной диеты», 1811), Шелли поместил в примечания к «Королеве Мэб». Поэма и комментарии к ней также свидетельствуют о том, что ему были близки идеи английских просветителей Дж. Локка о роли воспитания и среды в формировании характера человека («Некоторые мысли о воспитании», 1693) и Э. Шефтсбери об изначальном стремлении человека к добру («Моралисты», 1709), концепция французского энциклопедиста Кондорсе об историческом прогрессе, обусловленном развитием разума («Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума», 1794). Так, в трактовке философско-религиозных проблем «Королевы Мэб» возрожденческие идеи, развитые английскими просветителями XVIII в., соединились с элементами материализма, сенсуализма, платонизма, что подтверждало эклектизм философско-религиозных воззрений молодого Шелли. «Королева Мэб» синтезировала в себе европейские (Данте) и национальные традиции жанра видения (Ленгленд, Беньян) с жанровыми элементами утверждающейся в английской романтической поэзии лиро-эпической поэмы при сохранении дидактической направленности. Написав «дидактическую часть белым героическим стихом, а описательную — белым лирическим размером», Шелли подчеркнул, что сознательно не использовал рифму, беря за образец «Самсона-борца» Дж. Мильтона и «Талабу» Р. Саути (письмо к Т. Хоггу от 7 февраля 1813 г.). Он опирался на внутренние рифмы, используя для этого аллитерацию и риторические приемы. В 1814 г. Шелли, оставив Гарриет, вступил в гражданский брак с семнадцатилетней Мэри, дочерью У. Годвина и известной феминистки Мэри Уолстонкрафт. Летом 1814 г. Шелли и Мэри совершили полуторамесячное путешествие по Европе, во время которого Шелли начал писать роман «Ассасины», оставшийся, впрочем, незаконченным. Возникшая в средневековье мусульманская секта ассасинов привлекла его своей непримиримой борьбой с крестоносцами и с христианством в целом, а также провозглашенными идеями равенства людей и обязательности добрых дел. Поэт постоянно размышлял над причинами поражения Великой французской революции, внимательно следил за судьбой Наполеона. В сонете «Чувства республиканца при падении Бонапарта» (1815) Шелли изобразил его «пляшущим над трупом погубленной им свободы». В поэме «Триумф жизни» (1822, опубл. 1824) он подтвердил свое негативное отношение к Наполеону, который, по его мнению, был обязан своей славой «обстоятельствам», а не личным качествам. С именем Наполеона Шелли связывал кровь, страдания, стяжательство («Строки, написанные при известии о смерти Наполеона», 1821). Если вспомнить о презрении к Наполеону, прозвучавшему в письмах к Хоггу (11 января 1811 г. и 27 декабря 1812 г.), то можно утверждать, что негативное отношение Шелли к Наполеону не претерпело существенной эволюции на протяжении всей жизни поэта. В феврале 1816 г. вышла в свет поэма «Аластор, или Дух Одиночества», в которой отразились размышления Шелли о современном ему мире. В предисловии к поэме автор указал, что стремился сделать «Аластора» аллегорическим выражением одной из составляющих человеческого характера — Духа Зла. Герой поэмы — прекрасный юноша-поэт, никем не понимаемый и сам избегающий людей, предпочитая обществу одиночество, способный проникнуть в тайны природы. Посещая Вавилон, Иерусалим, Мемфис, Фивы, Афины, Персию, Индию, горы Кавказа, он ищет «странные истины», мечтает о женщине, которая стала бы и его возлюбленной, и поэтом, и философом. Во сне нему является видение — закутанная в покрывало дева, которая своим чарующим голосом под аккомпанемент неземной музыки поет ему о знании, истине, добродетели, «священной» свободе, пока, охваченные любовью, они не заключают друг друга в объятия. Дева — именно тот идеал возлюбленной, по которому тосковал поэт. Ее внезапное исчезновение привело его к мысли о самоубийстве, чтобы посредством смерти соединиться с ней. В поисках девы поэт попадает в страну с прекрасными горными и лесными пейзажами и там находит свою смерть. В герое поэмы можно заметить черты характера самого Шелли, которому, в тот период тяжело больному и стоящему на пороге смерти, были близки мечты героя об идеальной возлюбленной. Вместе с тем Шелли отвергает руссоистский идеал взаимодействия человека с природой, показывая, что общение только с ней не приносит счастья. Он возражает против созерцательного отношения героя к жизни, утверждая в предисловии к «Аластору», что «эгоистичные, слепые и апатичные люди постоянно приносят в мир несчастья и одиночество». В этом смысле Шелли отвергает концепцию асоциальности человека, которую развивали немецкие романтики (Ф. Шлегель и др.) и У. Годвин. В «Аласторе», написанном белым стихом, нет прямолинейного дидактизма, риторики, зато присутствуют исповедальная тональность, усиливающая психологизм описания одинокой души, символика, отличающаяся многозначностью (например, река одновременно символизирует и течение жизни, и течение мысли) и в этом смысле сближающая героя «Аластора» с Генрихом фон Офтердингеном из одноименного романа Новалиса с его поисками приснившегося ему голубого цветка. Из всех современных ему собратьев по перу Шелли особенно выделял Байрона, считая его «великим человеком» и избранным судьбой поэтом, обладающим «необыкновенными дарованиями» и «огромным талантом». Он восхищался третьей песнью «Чайльд-Гарольда», «Манфредом», но советовал отказаться от меланхолического взгляда на жизнь (письма к Байрону от 29 сентября 1816 г., 9 июля 1817 г., 16 апреля и 16 июля 1821 г., к Ч. Оллиеру — от 15 октября 1819 г.). Байрон же призывал Шелли добиваться большей конкретности поэтических образов, избегать обширных философских рассуждений. Шелли, видимо, прислушался к пожеланиям Байрона. Ода «Монблан: Строки, написанные в долине Шамуни» (1816) была насыщена конкретными образами природы с «тайной силой вещей», с Духом, незримым властителем дум, обитающим на «пронзающей небосвод» вершине заснеженного Монблана. При этом Шелли доказывал, что лишь поэт, благодаря своему воображению, способен познать не только единичные явления, но и всю структуру мироздания. Воспевая силы Природы, Шелли полемизировал с Колриджем, в чьем «Гимне перед восходом солнца в долине Шамуни» (1802) отчетливо прослеживалась вера автора в «небесного создателя». Расхождение Шелли с Колриджем в понимании хода исторического развития просматривается и в его «Гимне интеллектуальной красоте» (1816). В нем отразился повышенный интерес Шелли к идеалистической философии Платона с ее трактовкой земной жизни как отблеска потустороннего мира, познания красоты посредством чувств, поисками нравственной основы человеческого характера, любви к человечеству (в 1818-1820 гг. Шелли перевел на английский язык диалоги «Ион», «Пир», фрагменты «Республики»). В «Гимне» Шелли незримая духовная красота способствует стремлению человека к истине и свободе. Вместе с тем в «Гимне» ощущается влияние Вордсворта, который в поэме «Аббатство Тинтерн» (1798) доказывал, что постижение Красоты доступно лишь избранным натурам. В поэме «Принц Атаназ» (1817) главный герой представляет собой антипод герою «Аластора». Держась независимо перед правителями и церковниками, принимая близко к сердцу несчастья бедняков, он отдал последним свое богатство. Оклеветанный, принц погибает, не стремясь ни к славе, ни к власти, не совершая ради них преступлений и ища лишь свой идеал любимой женщины. События внешней и внутренней политической жизни в Англии нашли широкое отражение в поэзии Шелли. Он неодобрительно следит за деятельностью Священного Союза, созданного в 1815 г. по инициативе российского императора Александра I для подавления национально-освободительного движения в Европе. Шелли иронически размышляет о преходящем величии монархов, чье могущество не смогло предотвратить приход свободы. Он предсказывает, что глухое забвение, ставшее уделом древнеегипетского царя Озимандии, ждет и современных европейских правителей (сонет «Озимандия», 1817). Откликом на безжалостное подавление народных волнений в Ноттингеме и Бирмингеме в 1815 г., восстания луддитов в 1816 г. явилось стихотворение «Уильяму Шелли» (1817), обращенное к маленькому сыну, которого он хотел бы вырастить свободным. В стихотворении нет прямых призывов к восстанию, однако «зараженные смертью» волны бурлящей реки, уносящей с собой мечи, скипетры и другие символы власти, олицетворяют в произведении народный гнев, способный уничтожить тиранов и священников и сделать людей свободными. В политическом памфлете «Обращение к народу по поводу смерти принцессы Шарлотты» (1817) Шелли уподобил образ умершей во время родов наследницы престола, с именем которой связывались либеральные надежды, образу угасшей в стране свободы. В политическом памфлете «Предложение по проведению в королевстве голосования о необходимости реформы» (1817) поэт призвал к всеобщему и равному голосованию, к осуществлению прав человека, закрепленных законом. Использование характерных для просветителей понятий «общественное благо», «народовластие» придало памфлету радикальную окраску. Возвратившись в Англию из Европы в конце 1816 г., Шелли узнал о самоубийстве Гарриет: она утопилась после того, как ее оставил человек, ставший ей близким после ухода Шелли. Оформив свои отношения с Мэри Годвин, Шелли попытался забрать к себе двоих детей от брака с Гарриет. Канцлерский суд отказал ему, мотивируя отказ его безбожием и нарушением церковных законов, ибо еще при жизни первой жены он состоял в гражданском браке с Мэри. В ответном стихотворений «К лорду-канцлеру» (1817) Шелли гневно писал о продажности английского правосудия, надругавшегося над Правдой и поправшего законы Природы. В поэме «Розалинда и Елена» (1818, опубл. 1819) Шелли поднял проблему брака, свободного от церковных уз. Розалинде, у которой по завещанию мужа, считавшего ее безбожницей, были отобраны права на детей под страхом лишения их наследства, противопоставлена Елена, без колебаний покинувшая светское общество и в свободном союзе со своим возлюбленным поэтом-тираноборцем Лайонелем воспитывавшая своего сына. Однако ее огромная любовь к Лайонелю не спасла его от гибели. Весной 1818 г. Шелли уехал из Англии в Италию, предварительно побывав в октябре 1817 г. под арестом за неуплату долгов. Обвинения поэта в аморальном поведении и богохульстве усилились в связи с выходом в свет в начале 1818 г. поэмы «Восстание Ислама», первоначальное название которой было «Лаон и Цитна, или Революция в Золотом городе». По мнению Шелли, смена заглавия привела лишь к замене словами «подруга» и «возлюбленная» слов «сестра» и «брат» (письмо к Т. Муру от 16 декабря 1817 г.). Тем не менее из текста поэмы исчезло любое упоминание о первоначальном кровном родстве Лаона и Цитны, выходцев из народа. Поэма состоит из двенадцати песен. Аллегорический пролог поэмы посвящен борьбе Орла со Змеей, олицетворяющих соответственно злое и доброе начало. Свидетелями их схватки, в которой Орел победил Змею, оказываются рассказчик и женщина, приведшая Змею и рассказчика в Храм, где они встретили любящих друг друга Лаона и Цитну, возглавивших восстание против тирана. История их жизни и борьбы рассказана ими во II—XI песнях: об их пленении, надругательстве тирана над Цитной, рождении ею ребенка, о спасении Лаона отшельником, от которого он узнал о том, что Цитна возглавила восстание в Золотом Городе. Победа под предводительством Цитны была достигнута, но восставшие совершили ошибку: следуя призывам Лаона быть милосердными, они сохранили жизнь тирану, который с помощью наемной армии поддержавших его монархов подавил народный мятеж. Милосердие обернулось большой кровью. Лаон разуверился в идее мирного разрешения конфликта и сам возглавил восстание. Лаона с поля битвы увозит на коне Цитна. Вдали от всех они рассказывают друг другу о пережитом, о своей любви. В это время наемники добивают восставших. Иберийский жрец убеждает монарха в том, что смерть предводительницы восстания Цитны умилостивит бога. Переодетый отшельником Лаон напрасно призывает сенаторов к справедливости. Он отдает себя в их руки, чтобы спасти Цитну. Однако в последней песни Цитна добровольно восходит на костер к Лаону. «Перламутровая» лодка, в которой находится умерший в момент их смерти ребенок Цитны, отвозит их в Храм Духа. Трагизм судьбы героев не лишает финал поэмы оптимизма: Лаон и Цитна выражают уверенность в том, что зло будет побеждено добром. Поэма свидетельствует о том, что Шелли, не отрицая своей приверженности к концепции У. Годвина о бескровной революции, принимает и позицию Дж. Локка, провозгласившего право народа избавляться от дурного правителя. В «Восстании Ислама» Шелли хотел показать «идеальную» революцию, «рожденную всеобщей просвещенностью и гениальностью отдельных личностей» (письмо поэта к издателю от 13 октября 1817 г.). Идеальная революция в Золотом Городе — это аллегорическое изображение Великой французской революции, которую автор считал исторической закономерностью. Однако жестокость якобинцев породила у многих неприятие самих идеалов революции. По мнению Шелли, к негативным последствиям привело необузданное увлечение людей политикой. Свой рецепт преодоления подобных «излишеств» Шелли дает в «Восстании Ислама». Если в незаконченной и не дошедшей до нас повести «Юбер Ковен» (1811-1812) о причинах «насилия и кровопролитий» в период Французской революции Шелли был намерен полностью исключить тему любви (письмо к Э. Хитченер от 7 января 1812 г.), то «Восстание Ислама» он характеризует как «повесть о человеческих страстях». Опираясь на идею, получившую широкое распространение среди романтиков под влиянием произведений французской писательницы мадам де Сталь, Шелли проводил мысль о том, что именно страсти толкают человека на решительные действия. Полагая, что необходимо воздействовать на чувства людей, поэт соединил политическую линию с любовной, поставив во главе восстания в Золотом Городе влюбленных и представив их просветителями народа. Тем самым Шелли доказывал способность любви сделать счастливыми не только индивидов, но и все человечество. Опираясь на просветительскую традицию, автор представляет народ массой, возглавить которую под силу лишь сильной личности. Таковым является Лаон. В его образе много идеализированных черт самого Шелли, который еще 7 января 1812 г. писал Э. Хитченер: «Я хочу поставить счастье человечества на прочную основу. Народные восстания и революции я не одобряю. ЕСЛИ им СУЖДЕНО СВЕРШИТЬСЯ, я стану на сторону Народа, но своими рассуждениями я буду стараться отвести эту угрозу от земных Правителей, хотя ненавижу их всей Душой» (пер. 3. Е. Александровой). Спустя два года после публикации «Восстания Ислама» в письме к Мэри Шелли от 1 сентября 1820 г. поэт подтвердит свою приверженность мнению Дж. Локка о том, что народ имеет право казнить короля. В «Восстании Ислама» прослеживается эволюция образов главных героев: Лаон меняет свою точку зрения на методы достижения свободы, а Цитна превращается в сильную и мужественную женщину, обладающую даром предвидения и постижения прошлого, способную достойно встретить смерть. В целом в «Восстании Ислама» Шелли доказывал идею поступательного развития человеческого общества («На смену Зиме придет Весна»). Он верил в необходимость обновления мира, призывал извлекать уроки из прошлого. Поэма свидетельствует о непрекращающейся борьбе Шелли с религией, какие бы формы она ни принимала и кто бы конкретно ни проводил фанатические религиозные идеи в жизнь. Несмотря на подзаголовок поэмы «Видение XIX века», Шелли активно отвергал сверхъестественное начало в своем произведении. При этом, указывая на предположительную возможность действия в Константинополе (Золотом Городе) и в порабощенной турками Греции, поэт подчеркивал, что он не пытался «тщательно описывать мусульманские нравы» (письмо к издателю от 13 октября 1817 г.). Шелли, по собственному признанию, создал свою поэму «в том же духе, что и „Королеву Мэб", однако добавил в нее „человеческую страсть" и уделил большое внимание композиции поэмы» (письмо к Байрону от 24 сентября 1817 г.). Вместе с тем развитие действия отличается дискретностью, внутри повествования возникает «рассказ в рассказе», не все события имеют четкое объяснение. В жанровом плане «Восстание Ислама» представляет собой лиро-эпическую поэму, не лишенную дидактизма, насыщенную метафорами, контрастами, аллегориями, фантастическими видениями, символами. Так, символом Деспотизма выступает тысячегрудое Чудовище, вскормившее Религию, Чуму, Убийство. В поэме, написанной спенсеровой строфой, Шелли сопоставлял народный гнев и борьбу человечества за свободу с природными катаклизмами. В созданной в Венеции поэме «Джулиан и Маддало» (1818, опубл. 1824) Шелли спорил с Байроном о способах достижения свободы, как личной, так и общественной. Джулиан, устами которого говорил Шелли, Всегда старался... извлечь добро из зла, Приветствовал рассвет грядущих дней... |
Добавить документ в свой блог или на сайт
Похожие:
 | Переосмысление античного мифа в романтической концепции поэмы Шелли «Прометей освобожденный» |  | Катастрофа казалась бескровной и прекрасной. Это было первым словом, пришедшим на ум Шелли, когда она подъехала. Прекрасно |
| Охватывает более ста лет, это многогранное произведение, в котором сочетаются образы и темы Шекспира, Фолкнера, Маркеса, Льюиса Кэрролла,... | | Живописное обозрение. В 1887-1889 гг. Бальмонт переводит Г. Гейне, А. Мюссе, Н. Ленау. В 1892 г путешествует по Скандинавии, переводит... |
| Социально-исторические и философские предпосылки, эстетическая программа. Особенности английского романтизма. Литературные школы.... | | Наум Берковский. Статьи и лекции по зарубежной литературе. Спб.: Азбука-классика, 2002. – 480 с |